ГЛАВНАЯ
ФОТО
ВИДЕО
АУДИО
НОВОСТИ
ФОРУМКнигу «Димон» оценили не только школьники, но и афонские монахи. Интервью с писателем протоиереем Александром Ториком
8 АВГУСТА 2012 (Среда) 21:59:49 Автор популярных книг «Флавиан» и «Димон» протоиерей Александр Торик готовится переиздать свою историю об Орфее и Эвридике - книгу «Димон». Об этом, а также об истории создания и судьбе этого произведения автор рассказывает в интервью sobor.by и телеканалу «Союз». «Эта книга возникла под давлением одной сотрудницы одного издательства, которая меня просто “тюкала по голове” несколько месяцев: батюшка, ты должен написать книгу для молодёжи. Когда этот замысел ко мне пришёл, а он не придуман мной, его действительно Господь дал, то я тоже думал, что это будет книга для молодёжи. И, собственно, писалась она так, и молодёжь действительно почитывает, и воспринимает даже. Но, что самое интересное, эту книгу лучше всех оценили и восприняли афонские монахи. Когда книга была уже написана, и через некоторое время я приехал на Афон, я прихожу в один скит, там русскоязычные монахи, вдруг один монах узнаёт мою фамилию, и делает мне земной поклон. Я говорю: отец, ты что? А он мне отвечает: батюшка, это тебе за “Димона”, никто, говорит, так ещё о мытарствах не написал. И потом аналогичная история повторилась в другом месте, в другом скиту. Опять монах сделал мне земной поклон, и объяснил, что это мне за “Димона”. Просто, говорил, для нас, монахов написано, для нашей пользы. Мы, говорил, сейчас такие монахи, что книги о братолюбии и монашеской дружбе нам трудно применить и воспринять, а вот то, что в твоей книге, “пришло” сюда и работает. Вот как-то так получилось. Нет каких-то реальных прообразов этого старца, и ситуация, описанная там, она художественно выстроена. Хотя, встретить такого старца реально и в наше время, не смотря на то, что художественно описанный мной период охватывает прошлое. Это восстанавливающийся в Москве монастырь, где, служа в качестве церковного сторожа, некий старичок оказывается схимонахом. Таких старичков-схимонахов в советское время хватало, как и схимонахинь. Я описывал много подобных примеров, поскольку, тяга христианина к духовной жизни, к монашеству – она всегда, с первых веков была, и в советское время, когда не было монастырей, но, как и всегда, были люди, ищущие монашеской, совершенной жизни. И было много тайных монахов, и монашеских общин, которые вокруг духовников, что описано в книге. Монах служит в приходе, а у него много бабушек живёт при приходе, одна просфорница, вторая – свечница, третья – чтец, четвёртая певец, пятая – уборщица…а, оказывается, все в постриге, оказывается, это маленький монастырь, неофициальный. То есть, это имело место быть. Есть конкретный пример, и, может быть, он тоже конкретный прообраз для старца Афанасия в “Димоне”. В начале 80-х годов мне позвонила одна духовная сестра, у нас общих духовник был в Лавре, и говорит, что завтра будет служить наш духовник, в малом храме Донского монастыря, и, чтобы я, если хочу, приехал на литургию вместе помолиться, пообщаться с батюшкой. Я, конечно, с утра поехал туда, но чуть не рассчитал время, и когда вошёл в храм, Литургия уже началась. И я слышу: в хоре нет баса. Я сам когда-то пел бас-баритон, к хору подошёл, встал сбоку, и тихонечко басовую партию стал подпевать. А регент, старенький дедушка, услышал, что кто-то подпевает басом, и быстро позвал меня на клирос, я пропел литургию. Потом, он расспросил меня, откуда я, кто я, мы пообщались. Я реши узнать у своей приятельницы, кто этот регент. Она ответила, что официально этого старичка зовут Иван Семёнович, а знающие люди говорят, что он монах в постриге. Потом, когда началась перестройка, он открыл своё имя, и действительно старчествовал в монастыре, был даже архимандритом, и был ещё жезлоносцем у патриарха Тихона. Он всю жизнь жил при патриархе, и когда тот умер, и его похоронили в Донском монастыре, Иван Семёнович там остался, был чтецом и ещё кем-то при храме, и жил постоянно при монастыре, при любимом патриархе Тихоне. Был свидетелем обретения его мощей. Таких людей много было. И мой старец Афанасий вышел из таких реальных примеров. Знаете, эти подробности, это, скажем так, скорее мытарства по Осипову. У нас традиционная форма понимания мытарств, и вообще в христианстве, носит такой архаичный, и, порой даже ветхозаветный характер. Нужно понимать, что Феодора, которая явилась Григорию, ученику Василия Нового, духовному брату, и рассказала о проходимых ею мытарствах, она рассказывала это на языке своего времени, и на понятиях своего времени. Причём, это проблема, с которой сталкиваются все люди, побывавшие там, “за гранью”. Об этом все исследователи посмертных состояний, Кюблерр-Росс, Андерс, Роулингс, пишут, что люди, возвращаясь оттуда, сталкиваются с проблемой языка, потому, что здесь, в трёхмерном пространстве, с нашими трёхмерными понятиями, рассказать, что там, в n-мерном пространстве, где нет ни времени, на привычных нам точек координат, и всё другое, можно только какими-то образами, сравнениями с нашим материальным миром. Феодора описывает, мол, вот, пришла смерть, она была похожа на скелет в капюшоне с косой, вот она достала мешок с инструментами, достала косу, и отсекла мне ноги, и я перестала чувствовать их. Потом топором отсекла руки, и я перестала чувствовать руки. Потом влила мне в рот какую-то гадость, и моя душа не выдержала, содрогнулась, и вышла наружу. Это образы, которыми она описывала этапы своего умирания, теряя чувствительность ног, рук и так далее. Сейчас, современный человек на её месте, мог бы сказать: вот я прошла вот такое-то мытарство. И бесы открыли ноут-буки, и тут же файлы показали мне, все мои грехи и страсти. А не как Феодора, которая свитки и записи читала. Понимаете, это образы, соответствующие цивилизации того времени. И образы, они тоже архаичны по своей структуре, потому, что тогда восприятие Страшного суда, Судьи, оно было приближено к формально-юридическому восприятию того времени. Демоны свидетельствуют о грехе, ангелы - напротив, это прокурор, это адвокат, и вот весы, и смотря что перевесит, и дополняются молитвами святого Василия недостающие добродетели, и так далее. Мне, когда я уже начал писать “Димон” и подошёл как раз к моменту описания мытарств, попалась, подобно белому роялю в кустах, книжка Алексея Ильича Осипова “Душа после смерти”. Потрясающая книжка, я её очень люблю. В ней есть пример из Святителя Феофана Затворника: а может быть, мытарства-то они не так по сути, как у Феодоры, где малый суд совершается на каждом мытарстве, а напротив, бесы представляют душе человека нечто такое соблазнительное, к чему он имел страсть и привязанность к этой земной жизни. И душа говорит: вот он, мой рай! И сама решает, мол, хочу сюда. А бесы берут её в свои руки, и делают, как говорится, что хотят. Этот момент, такой разворот взгляда на вот эти мытарства, опять-таки, решения самого человека, и если он стал рабом этой страсти в этой жизни, то миновать там этого искушения ему будет сложно, если не невозможно. Я постарался подать эту идею Святителя Феофана Затворника, и её художественно изложить в мытарствах в “Димоне”. Вот так. Некоторым из афонских монахов понравилось. Вот сидит девица, православного вероисповедания. Когда первые главы написал “Димона”, я в воскреску к ним пришёл, и говорю, ребята, вот вам на тест, почитайте, всё ли я правильно написал? Они ко мне бегут, говорят, батюшка, такое ощущение, что ты в нашем классе учишься, у нас все так и говорят! Поэтому, вот наобщаешься с благочестивыми воскресношкольниками, и понимаешь, что ещё и не тому научишься». / sobor.by/ (просмотров 9123) |
Новости разделов:
|
|||||
|
© www.sobor.by 2004-2016. |
|||||