ГЛАВНАЯ
ФОТО
ВИДЕО
АУДИО
НОВОСТИ
ФОРУМСама по себе вера не делает человека лучше. Вера должна человека заставлять работать над собой – игумен Иоасаф (Перетятько)
19 МАЯ 2011 (Четверг) 20:26:20 Игумен Иоасаф (Перетятько), насельник Киевского Свято-Троицкого Ионинского монастыря, духовник общины глухих при этом монастыре, постоянный ведущий «молодежки» (молодежной группы) при монастыре, заместитель главного редактора журнала «Отрок.ua», профессиональный психолог отвечал на вопросы молодежи во время беседы, которая прошла в приходе иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость после ежегодного Сретенского слета Объединения молодежи Белорусской Православной Церкви. - Почему верующие люди порой бывают хуже неверующих? Ведь неверующие любят, заботятся, живут и ходят перед Богом, искренне не зная о том, что он есть. Кто в такой ситуации ближе к Богу – верующие или не верующие? - Мы с вами, как люди верующие, уже забыли, что значит быть неверующим. Неверующий человек – это человек, который, по сути дела, мучает сам себя. И нельзя забывать о том, что неверующие люди так же циничны, так же любят осуждать, точно так же совершают грехи. Заботясь о ком-то, поверьте, они заботятся о себе. Каждый из вас понимает, что настоящее состояние любви – это то, о чем написал апостол Павел. Любовь долготерпит, милосердствует, не ищет своего... Настоящая. Когда молодой парень говорит девушке, или сын говорит матери, или мать говорит сыну «я тебя люблю», в нашем греховном состоянии это означает «ты мне нужен для того, чтобы мне дальше жить». Происходит небольшая подмена понятий. Сейчас мир откровенен, во многих песнях, особенно в попсовых, поется «я тебя люблю» и дальше расшифровывается, что значит «я тебя люблю». Ты мне должен сделать это, это, это. Вот это и называется « я тебя люблю». А если ты мне что-то негативное сделаешь, пошёл вон, дурак. Такова любовь в мирском понимании. Поэтому говорить о том, что неверующие лучше верующих, нельзя. У неверующих людей нет эталона, ориентира. Им сложнее, потому что у них свои ценности, причём, ценности очень легко меняются. Они не видят своих грехов, не видят своего настоящего состояния. С другой стороны, у нас, верующих, есть одна проблема. Это лицемерие, лукавство, когда человек, приходя к Богу, приходя к вере, считает, что он уже чего-то достиг. А раз так, до свидания, господа присяжные, я теперь святой, я теперь хороший, и все остальные - в сад, вы мне уже больше не нужны. Я сам себе эталон… У меня есть одноклассник и у него есть жена. Тяжёлый случай, потому что жена считает себя святой, в прямом смысле слова. У неё нет никаких авторитетов, она сама себе авторитет. И одноклассник собирается с ней разводиться, потому что он устал от её святости. Он сам бы и рад стать церковным, но, устав от её святости, он устаёт от веры как таковой. В этом проблема верующих. Мы часто себя навязываем, причём навязываем себя как святых уже людей. Для меня, скажу откровенно, казаться хуже, чем я есть на самом деле, быть может, определённая форма защиты от подобного состояния святости. У верующих людей больше ловушек, поэтому больше проблем. Но сказать, что они лучше-хуже неверующих, нельзя. Вера - это не первый миллион, за которым будет второй, пятый, десятый, и человек станет миллиардером. Сама по себе вера не делает человека лучше. Вера должна человека заставлять работать над собой. А работать над собой – это, мы говорили, болеть, болеть за других, за свои духовные состояния. - Как Вы пришли к вере? - Иду я по улице, смотрю, стоит Вера. Она мне говорит, Карлсончик, дорогой... (Видите, с вами уже даже всю воду выпил.) Как я пришёл к вере… У каждого есть свой путь, поэтому рассказывать о моём пути - это будет очень много, и я не знаю, насколько это будет интересно остальным. Мой опыт говорит, что к вере каждый человек приходит по-своему. Одни - через умозрительные какие-то вещи, и оно постепенно опускается в сердце. У других, наоборот, зажигается в сердце и постепенно достигает каких-то умозрительных моментов. В любом случае, вера – это соотношение ума и сердца. Святые отцы говорили: «Сердце без ума – это прелесть. Ум без сердца – это ересь». Я пришёл через ум. Мне очень нравилась философия, нравилось философствовать, античная философия очень нравилась. Поиск смысла жизни и философия – две вещи, которые рано или поздно человека по любому приводят к вере. Я к этой вере пришёл. А мой товарищ, отец Алексей Морозов, друг детства, он по-другому пришёл к вере. Он, когда я был студентом, жил, где моя мать живёт. Я приезжая мать проведывать, приходил и говорил: «Слушай, пойдём со мной в храм». Он говорил: «Хорошо, я постою возле храма, покурю, а ты иди, помолись, потом придёшь, пойдём с тобой дальше гулять». Так и было. А тут однажды я ему говорю: «Там Святителя Николая икону привезли, пойдём, типа, приложимся». Сейчас эта икона в Москве в храме Христа Спасителя, тогда её как раз подарили и возили по Украине. Я, честно говорю, ни разу не видел такого вот изменения человека. Я как чурбан железный, перекрестился, приложился, меня елеем помазали от иконы, я развернулся – всё как всегда. Он же идёт назад, свои собственные слёзы со слезами жуёт, плачет, ревёт. Всё, говорит, не могу. А я вижу, что его рвёт в куски. Причём резко как-то изменился. «Ну, - говорю, - в твоём состоянии остаётся только одно: сейчас идти к себе домой, идти просто в комнату к себе и что-то почитать, помолиться. - Я ему подарил молитвослов. - Возьми молитвослов, начни читать». Он тогда весь день и весь вечер просидел у себя в комнате. Наутро, а это был пост, стал поститься. Выдержал многие гонения от своих родных. Отец его, в прямом смысле слова, бил по одной щеке и говорил: «Ну, что ты будешь делать?» Было такое. Мать рвала и метала, сын стал фанатиком. Потом он как-то спросил: - Мама, помнишь, как вы с отцом были против веры? - Кто? Я? Я всегда была за. На меня, помню, устроили гонения, я полгода домой не мог показаться. Потому что сбил их сына с нормального истинного пути. Всякое было. У каждого из нас свой путь к вере. Главное, чтобы сохранялось соотношение ума и сердца. Ум мы заполняем чтением духовной литературы, часто даже не духовной, а какой-то классической литературы, околодуховной, которая нам позволяет разобраться в себе. Сердце – это тот мистический, духовный уровень, который мы получаем в церкви через участие в таинствах. Соотношение ума и сердца – это главное. Как только перекос возникает, всё. Или прелесть, когда мы чужие грехи видим, свои не замечаем. Или ересь, когда мы начинаем богословствовать, и хочется сказать, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»: «Иван Васильевич, такое ощущение, что, когда вы говорите, вы бредите». -Скажите, пожалуйста, как научиться надеяться на Бога? -Ну, если вы готовы к этому, я могу вас научить. Сделайте так, чтобы у вас не было ни копейки на завтрашний день, чтобы у вас был холодильник полностью пустой, чтобы вы не знали, где вы завтра будете ночевать, чем питаться, с кем разговаривать. У вас такая надежда на Бога появится! Пока мы знаем, что у нас в холодильнике много еды, что у нас на чёрный день припасено определённое количество денёжек, конечно, можно сидеть и вздыхать, как мне научиться надеяться на Бога? Не зря говорят, что на войне атеистов не бывает. Бывают они, атеисты. Но, на самом деле, вера в Бога увеличивается в арифметической прогрессии. Потому что только и остаётся - надеяться на Бога. То же в нашей современной жизни. Надежда на Бога появляется только тогда, когда у нас всё очень плохо. У меня была ситуация, когда меня выгоняли из общежития, и я не знал, в прямом смысле слова, не знал, где я буду завтра проводить день. Мне было так плохо. Но я помню, такой веры, как тогда, у меня, вообще, никогда не было. Как я тогда молился! И, видно, такая у меня появилась надежда на Бога, что приходит мой товарищ и говорит: - Слушай, давай так. Я буду давать тебе деньги (тогда квартира однокомнатная снималась за 50$), иди ищи, снимай квартиру, а я, когда через полгода окончу институт, к тебе туда же в эту квартиру перееду, и будем вместе снимать квартиру. - Так что получается, я за твои же деньги буду полгода жить на квартире, а ты будешь жить в общаге? Он говорит: -Ну да. Я говорю: - Ну, а почему так? Он говорит, ему, типа, из общежития ближе на работу ходить… Монашеский вариант «хард»: «Господи, сделай так, чтобы у меня ничего не было». Господи, научи нас, создай такую ситуацию, чтобы… Иногда, таким образом, тоже развивается наше православное лукавство: «Господи, дай мне, пожалуйста, так завтра, чтобы мне ничего не было, и мне за это ничего не было. И чтобы всё было хорошо». Невозможно. И когда Господь посылает нам скорби, мы начинаем сразу петь о другом: « Господи, я не об этом просил». Люди сами не знают, чего хотят. Господь знает. Но Господь иногда специально нам посылает именно то, что мы просим, чтобы нас же этим и научить. Поэтому нужно быть очень аккуратным в просьбах. Есть фильм хороший «Трасса 60». Попросили у одного исполнителя желаний два обручающихся человека, девушка и парень, чтобы всю жизнь жить вместе, друг друга любить и умереть в один день. Он так и сделал. Они вышли из церкви и подорвались в машине. Всё сбылось. Они сколько успели, от храма до машины, друг друга любили и умерли в один день. Мы часто не знаем, о чём просим. Бойтесь, а вдруг Господь даст, будет тогда больно. Другое дело – вариант «лайф», когда мы сами себя можем научить надеяться на Бога. Когда мы, отказавшись от чего-то, сознательно надеемся на Бога, чтобы Господь дал нам возможность для веры. Это не означает отказаться так: «А, ну-ка, откажусь-ко я от работы. И пускай попробует Господь меня прокормить». Нам нужно научиться просить. - Утверждение: «За усопших родственников нужно молиться, чтобы их грехи предков не перешли на нас». Это так? - Нет. Это самый большой бред, который я пытаюсь развеять уже в течение долгого времени. Господь… У пророка Исайи в 18 главе сказано: «Зачем вы говорите, что родители ели виноград, а у детей на зубах оскомина» Всё это ерунда, это, на самом деле, не так. - Это цитата из Николая Сербского. - Ну, знаете, я могу попытаться сейчас тогда расширить ответ, чтобы не противоречить Николаю Сербскому. Очень просто, опять же святоотеческими писаниями и богословами православной церкви. Дело в том, что грехи могут переходить от одних к другим через воспитание, через мироощущение, через какую-то позицию жизненную родителей. Только таким образом. Почему Господь сказал в Евангелие: «Не судите, да не судимы будете»? Потому что мы не знаем. Я вам расскажу притчу о двух монахах. Приходит один монах к старцу и говорит: - Отче, я соблазняюсь. Мой брат, собрат, он …вот я сплю на голой земле, а у него матрас есть, я под голову подкладываю пень, бревно, а он - подушку. Старец говорит: - Хорошо. Ты кем был до монастыря?- Пастухом. - Так значит, спать на земле для тебя нормально, ты же привык спать на земле, когда пастухом был? - Да, конечно. - И под голову класть пень и бревно для тебя тоже в порядке вещей? - Да, конечно. - О, брат. У тебя никакого аскетизма нет. Ты просто чуть-чуть изменил образ жизни, но как продолжал спать на земле, так и спишь; как продолжал класть под голову пень, так и продолжаешь. А ты знаешь, кто он был? - Кто? - Царедворец. У него было 12 перин мягких, а сейчас у него один из сена матрас. Раньше у него были подушки из перьев и пуха мягкие, их было много, а сейчас у него одна тоненькая подушечка. Он аскет поболее тебя. Вот так и в нашей жизни. Мы несём грехи наших родителей, но в том смысле, что наши родители нас воспитали, они заложили в нас некое мироощущение, некое, скажем так, ощущение бытия. И в этом отношении, да, мы несём грехи, потому что родители тоже не безгрешны. - Я заметила, что обращаюсь в церкви только к Божьей Матери, а к Спасителю - нет. Дома то же самое, я заметила, что иконы Иисуса Христа вообще нет. Потом поняла, что жизнь Иисуса Христа для меня настолько далека и непонятна, бескомпромиссна, что я его боюсь. А вот Матерь Божия меня по-женски поймёт. Это нормально? - В некотором роде, естественно, это нормально. Не зря один из священников сказал, что Пресвятая Богородица она ведь человеческая, она наша. А так как она человеческая, наша, то, естественно, святая Богородица поймёт. Но, с другой стороны, Господь Иисус Христос есть Бог, и человеком Он являлся. Естественно, Богу молиться надо. Тут всё таки нужно быть аккуратным, чтобы не впасть в нечто такое католическое, когда Богородица у них стала соспасительницей христианской. Некое такое, понимаете, удовлетворение своему языческому нутру. Оно у нас у каждого есть. Это языческое нутро говорит: «Как же? Должно же быть какое-то женское начало. Везде есть свое женское начало». Философы наши религиозные дореволюционные придумали Софию Премудрость Божию. Да. Ввели женское начало, что было осуждено, кстати, на то время в соборах наших православной церкви. Католики себе сделали образ соспасительницы. Это нет, такого нет. - Как вы относитесь к молитвам определённому святому об исцелении руки, ноги и т.д.? - По этому поводу у меня с родителями наркоманов была очень долгая беседа полуторачасовая. Я к этому отношусь не очень. Почему? Потому что, когда мы понимаем, о чём мы молимся, и кому мы молимся, это одно. Если, допустим, у меня есть любимые покровители, святые, любимые святители, я им молюсь, и я могу попросить у своих святых их заступничества, чтобы они, находясь ближе к Богу, помогли исцелению моей ноги и руки. Но, когда я знаю, что Пантелеимон лечит от всех болезней... Блаженная Ксения Петербургская, она у нас, типа, отвечает за беременных женщин. Когда была память Ксении Петербургской, было ощущение, что все хохлушки решили сразу демографический кризис исправить в этот день. Столько в церкви было беременных. У нас плотность населения не такая. Все беременные были в этот день в храме, ну, не все, но большинство из них. Потому что Ксения, нужно молиться. Оказывается, беременным достаточно молиться только на память Ксении Петербургской. Всё. В остальные дни им молиться не надо. Это опять же… удовлетворение каких-то внутренних языческих моментов. / sobor.by/ (просмотров 4508) |
Новости разделов:
|
|||||
|
© www.sobor.by 2004-2016. |
|||||