Где справедливость – там нет места любви – протоиерей Александр Торик о любви монашеской и супружеской

24 АВГУСТА 2012 (Пятница) 13:18:29

Продолжаем публиковать материалы творческих встреч участников фестиваля «Одигитрия» с писателем протоиереем Александром Ториком, автором книг «Флавиан», «Димон» и мн. др. В этой беседе отец Александр рассказывает о трёх греческих монастырях, которые находятся под духовным руководством архимандрита Дионисия (Каламбокаса).

У нас до так называемой перестройки на весь Советский Союз, если я не ошибаюсь, было пять монастырей, а сейчас их около тысячи. И вот, представьте себе, что в каждый монастырь нужно по настоятелю. Люди приходят, хотят стать монахами, прочитали где-то, что есть вот такие монахи, картинку увидели в книжке, мантии, монашество…Кто-то прочитал о братолюбии, вдохновились монашеской жизнью. И приходят в монастырь, говорят, что хотят стать монахами. Но должен же быть настоятель, который не просто административный руководитель, прораб, директор, добытчик денег у спонсоров, главный архитектор, главный сантехник, председатель колхоза, подсобного хозяйства и так далее. А во время перестройки, когда разваленные монастыри отдавали на восстановление, именно эти функции в первую очередь ложились на плечи настоятеля. А он должен, кроме всего этого, быть духовным лидером, то есть, настоятель монастыря должен быть человеком, который, когда приходит человек, решивший стать монахом, посмотрит на него, увидит в нём образ Христа, который являет в себе человек своей жизнью, своей любовью, своей молитвой, благодатью, которую он накопил за годы своей жизни, и скажет: «Отче, я хочу стать таким, как ты, научи. Хочу остаться с тобой, учиться у тебя, и быть таким, как ты, научи». Это должно быть так. Всегда с этого начинались монастыри. Кто-то из отцов ходил в лесах, потом к ним приходили молиться, один ученик, второй, третий…и так возникали монастыри. То есть, во главе монастыря всегда стоит духовный лидер. Поэтому на Афоне, в греческих монастырях, до сих пор игумена выбирают из своей среды братья, а не назначает епархиальное начальство, а епископ утверждает. Игумен – это пожизненное звание, а когда умирает игумен, братья избирают из своей среды другого, самого духовного человека, такого, кому они сами готовы вручить свою душу для духовного роста. Они его знают, много лет вместе были. В последующие годы он может рекомендовать кого-то, посоветовать на свое место, но не факт, что братья выберут именно того, кого рекомендовал предыдущий игумен, и, возможно, кого-то своего они захотят выбрать. Но, есть такой момент, если они сами добровольно человека над собой ставят отцом-руководителем, то они уже сами добровольно делегируют ему полномочия быть их отцом. И послушание, которое они ему оказывают, возникает не потому, что предыдущий ушел, его перевели в епископы и поставили другого, которого они и видеть до этого не видели, и знать не знали, а он пришёл, и ничем себя духовно не проявляет, а может быть, наоборот, чем-то ты ему не понравился. Так вот, в Греции до сих пор вот эта выборность игуменов, она имеет место быть, и приносит свои плоды. И много традиций сохранилось за тот период, когда у нас они, к сожалению, были утеряны. И вот этот образ Христа в наставнике – это определяющее в духовной жизни и взаимоотношениях между духовником и его духовными чадами. Вот игумен Дионисий как раз стал таким образом, к которому потянулись люди, причём, потянулись из разных стран. Пока он был в Бостоне, в Америке, год духовником в греческих семинариях, к нему приходили и грекоязычные американцы, и просто американцы, и ирландского происхождения, и русского происхождения, и становились его духовными чадами. Когда он возглавлял монастырь в Иерусалиме, к нему приходили и крестились, и некоторые принимали постриг. И это были и арабы, и евреи, и русские, и немцы. И в результате, вокруг него собралась такая большая духовная семья, интернациональная община его духовных чад. Когда ему в Греции, недалеко от Афин подарили землю под строительство монастыря, то он туда приехал и начал создавать первую такую базу своей общины.
А с этим монастырём была интересная история. Был некто господин (по-гречески – кириос) Димитрий. И хотя был он, наверное, человеком более или менее обеспеченным, но не имел своей земли в отличие от всех своих братьев. И он очень хотел иметь свой надел, свою землю, и он молился Матери Божьей, чтобы она помогла ему приобрести свой земельный участок. И дал обещание Богоматери, что если она поможет, то часть этой земли он уступит под строительство монастыря. Ему явилась Матерь Божья, и сказала, что будет ему земля, и чтобы построил монастырь, и указала человека, который этот монастырь будет строить, возглавлять. Этим человеком был отец Дионисий. В это время, после Иерусалимского монастыря в Афинах жил Геронда Дионисий, исповедовал в каких-то храмах, и господин Димитрий пришел туда. Он был уже в возрасте, пожилой человек с палочкой, и после того, как отец Дионисий отошел от исповеди, крюком этой палки его хвать! И сказал: “Иди-ка сюда, Матерь Божья велела тебе монастырь строить, поехали смотреть землю”. И вот они приехали на это место, заложили первый камень, и так начался первый монастырь в Фивах. Этот монастырь возглавила сестра Геронды Дионисия Мария, которая была мирянка очень высокой духовной жизни. То есть, её почитают как игуменью, хотя она даже не приняла постриг, она была человеком очень духовным, смиренным, кротким. Она недолго там прожила, и там её и похоронили. И сёстры почитают её могилу. Более того, мне рассказывали, когда я был в Фивах, о случае её явления и её благодатной помощи в разрешении каких-то сложных ситуаций. На память уже не помню, но есть много записей реальных случаев её помощи, её явлений там. Но монастырь небольшой, и когда приезжало очень много духовных чад Старца Дионисия из разных стран, монастырь с трудом вмещал в себя это количество, все спали вповалку. И тогда Митрополит Фессалийский, зная и очень уважая отца Дионисия, предложил ему заполнить его духовными чадами пустующие монастыри, чтобы жили там. И отдал ему три монастыря. Один из них в Кардице, его называют «Красная Церковь». В период, когда турки были на этой территории, там очень много было убито православных греков в этой церкви, резня была, и стены были залиты кровью, поэтому, так церковь и называют – красная. И еще два монастыря, один из них в горах, и другой - монастырь Святого Георгия. Вот, кроме Фив, три монастыря под духовным руководством старца находится, а пятый монастырь в Америке недавно основан, и сейчас его духовная дочь Геронды Дионисия игумения Эмилиани возглавляет.

Вот такое интересное место. Чем интересен и эксклюзивен монастырь? Он интернациональный. 70% духовных чад - и отцов, и сестёр – иностранцы. Для Греции это очень нехарактерно. Вообще, в греческих монастырях сейчас - и на Афоне, и на материке - практически во всех есть один или два иностранца, есть русские, и из других стран, греков идёт всё меньше, и поэтому греки они в общем-то принимают иностранцев. Но так, чтобы 70% было иностранцами – это эксклюзив. Из этих иностранцев половина русских. Причём среди русских есть и монахини русские, которые уже имели опыт монашеской жизни в русских монастырях - кто-то с Украины, из Беларуси там есть несколько человек. И даже две бывшие игуменьи русских монастырей, которые выбрали стать простыми сёстрами там, ради того, чтобы получить вот эту духовную школу, получить её у духовного отца, осознав, что их игуменское служение не соответствует их духовному опыту и духовному состоянию. Лучше стать хорошей послушницей, ученицей, чем плохой духовной руководительницей, за это есть ответственность перед Богом. И они официально перешли в клир Греческой Церкви из Русской Церкви, и стали послушницами одного из этих монастырей. Я снял с ними интервью, очень интересный материал, прошу у вас у всех молитвенной помощи, чтобы из этого материала удалось сделать хороший фильм, потому что отснять материал – это одна десятая часть работы, а вот весь, так называемый post-production - монтаж, оформление звука, видео – это уже сама работы, работа тяжёлая, кропотливая. Хотя материал очень хороший. Знаете, просто сами лица их! Вот я когда приехал туда полтора года назад, меня поразило такое количество светлых, радостных лиц. Это люди внутренне свободные и любвеобильные. Я помню, в одной записи беседы со старцем батюшкой Николаем Гурьяновым, когда ему задают вопрос, каким должен быть христианин, он ответил одним словом: любвеобильным. Вот когда я прибыл первый раз в Кардицу и увидел сестёр, я увидел вот этих носителей Божественной любви. Все, с кем я там встречался, – это люди внутренне свободные. В них свобода и любовь христианская. Я был поражён, ведь я много знал монастырей, но в наших монастырях в основном видишь процесс. Это по вполне понятным причинам, потому что синодальный период, послепетровский, затем 70 лет советской власти, которая выкашивала всё, что могло дать ростки монашеской жизни. И, как сказали мне в одном интервью, у России сейчас путь мученический, она освятилась и освящалась в основном мученическими подвигами. И в советский период у России просто не было возможности, и в петровский. У нас есть немного примеров, монахов, достигших совершенства - Серафим Саровский, Оптинские старцы… - их пересчитать можно по пальцам. Но за то именно исповедничество, мученичества прославило Русскую Церковь во всём мире. Такого количества святых мучеников в эти века ни одна страна не видела. До сегодняшнего дня продолжают страдать. Тот же подвиг Жени Родионова, канонизация которого, как пишут, у нас не нашла оснований, а в Греции ему пишут иконы, ему молятся. И есть такой греческий святой, русский солдат, Женя Родионов. Как мне один батюшка сказал, в Америке есть свой синодик, список святых для армии. Там в армии служат люди разных вероисповеданий. И вот, для христиан американских военнослужащих есть свой список святых, которым молятся именно как помощникам солдат. Как у нас молятся Архангелу Михаилу, Георгию Победоносцу, Димитрию Солунскому, которые считаются покровителями воинства, в ВДВ пророку Илие, так там в списках американских святых для воинов есть русский святой Женя Родионов, мученик.

Мы говорили с игуменами о монашестве, о духовной жизни, о той школе, о внутренней свободы, которую приобретает человек, отсекая в себе себялюбие ради приобретения любви, потому, что себялюбие и любовь – это вещи взаимно не соединяемые, как, например парафин и вода. Парафин может плавать в воде - его можно грузом придавить, и он будет лежать на дне, но с водой не соединится. Так и себялюбие и любовь, потому, что любовь всегда обращена на объект. Если я люблю его или её - это значит, я хочу, чтобы хорошо было ему, или ей, чтобы хорошо было тому, кого я люблю. И если ради того, чтобы было хорошо тому, кого я люблю, я должен пожертвовать чем-то своим, временем, силой, трудом, деньгами, если надо – самим собой, я это делаю, потому, что я хочу, чтобы счастлив был тот, кого я люблю. У нас очень часто эта любовь как в анекдоте:
- Ты помидоры любишь?
- Кушать да, а так нет.
Кто читал меня, поймут, я признаюсь в своей очень большой любви к октопусу. В винном соусе, в Греции великолепно делают. Но я сразу определяю размер моей любви - 15 Евро. И их я за эту любовь готов отдать, не больше. Это потолок моей любви. Вы понимаете, какая это любовь. Это любовь к самому себе, которую я получаю от пользования тем-то и тем-то, от общения с человеком. А как только я от общения с этим человеком отхожу…Вот супруг был, или супруга, 18 - 19 лет, друг друга увидели - искры в глазах, роза в зубах - всё как положено, романтика, поженились…а проходит какое-то время, и вот эта романтика почему-то ушла. И перед тобой остается человек, который не совсем так выглядит, как поначалу казалось, черты характера не совсем такие, какие предполагались. И вот, дальше начинается жизнь. И вот тут, для христианина начинается работа, если он христианин, по обретению любви. То есть, учиться любить. Любить того, кого Господь дал тебе в качестве спутника. Кто-нибудь из вас читал мою последнюю книжку? “Русак” она называется. Она есть в интернет-магазинах, и у нас идут переговоры об издании её непосредственно в Беларуси, чтобы была большая доступность и минимизировались затраты, но, если кто-то захочет, я могу дать свой электронный адрес, и прислать её в вордовском файле. Почему я на неё сослался? Там есть героиня бабушка Поля, и она рассказывает историю, как её родители поженились. На самом деле это история реальная - это мои бабушка и дедушка. У меня дедушка был терский казак. Это на границе Ставропольского края, граница с Чечнёй, исторически неспокойное место, казачье военное поселение, соответствующий образ жизни, соответствующее воспитание, мальчика с детства воспитывали воином. Дед в 12 лет был принят в полк, в полковой оркестр, и с тех пор дед стал военным музыкантом, и всю жизнь им был. И когда ему исполнилось 18 лет, родители решили его женить. Любовь-морковь и прочие мексиканские сериалы – даже мысли об этом не было. Там родители решали, что пора женить. Вот есть в станице такая-то девушка, почему бы и нет? И родители молодых между собой переговаривают. А люди были благочестивые, верующие, и они поехали во Владикавказ, а там в то время, сразу в послереволюционный период, была прозорливая старица, как Матрона Московская, её звали Анастасия. Говорят, что теперь есть часовня над её могилой, и готовятся документы к канонизации. И она тоже принимала людей, давала духовные советы, народ шёл, и родители моего деда Мити, мои прабабушка и прадедушка, повезли его к блаженной Анастасии, чтобы она определила, стоит ли жениться на понравившейся девушке - быть может, Господь иначе видит его жизнь. Приехали, заходят к ней в комнату, и не успели, что называется, поздороваться, а та им с порога говорит: “Митя, это не твоя невеста, нет воли Божьей тебе на ней жениться. Посидите, подождите в другой комнате, ваша через полчаса будет”. Сидят, ждут смиренно - казаки дисциплинированные, благочестивые. Через полчаса приходит моя бабушка Шура. А так получилось, что её отец был родом из Курска, курянин, и была у бабушки Шуры сестра Клава. И он [их отец] переехал во Владикавказ, и там вскоре заболел воспалением лёгких и умер. И остались две девушки - Шура, ей около 18 лет, и младшая Клава, ей 13 или 14 лет. И она тоже пришла к Анастасии за советом, как же им с сестрой жить дальше. Старица Шуре и говорит: « Там Митя сидит, Богом данный тебе жених. Родители, ничтоже сумняшеся, там даже вопросов не возникало, забирают Шуру с Клавой в станицу и венчают детей. И они больше семидесяти лет вместе прожили. Я был воспитан от своего рождения именно в их семье, потому, что родители в тот период много по командировкам ездили, а я даже называл бабушку мамой. Я с детства очень хорошо помню, как они любили друг друга, всю жизнь любили друг друга. Там не было фазы влюбленности, конфетно-букетного периода не было, просто сказано: вот мне Богом данная жена, я должен любить, уважать, заботиться, если надо - отдать за неё свою жизнь. Вот мне Богом данный муж, я его должна почитать, как Господа, служить, рожать детей и воспитывать. Всё, Аминь! И они, как люди верующие, благочестивые - как Апостолом Павлом написано в обязанностях мужа и жены, которые читаются на венчании, так они и старались выполнять. И, как плод этой работы, результат этой работы, они приобрели такую супружескую любовь, что другие люди смотрели и поражались: надо же, какая любовь! Я свидетель, я вырос с этой бабушкой, с этим дедушкой, бал первым любимым внуком. Вот, собственно, эту ситуацию я описал в книге “Русак”, она чуть художественно обработана, но описана правдиво.

Так вот, точно так же плодом монашеской духовной жизни должно стать то состояние внутренней свободы и любви и вот этого любвеобилия. Это вмещение в себя Божьей любви. Есть даже поговорка: свет мирянам – монахи, свет монахам – ангелы. Монах – это пример, образ жизни для мирян. Миряне смотрят на них, и понимают, что хотелось бы так, да дети, хлопоты, работа…но хоть чуть-чуть будем им подражать. А для монахов - только ангелы. Ангельское послушание, ангельское общение с Богом в молитве. Вот какой образ жизни для монашествующих. И вот я говорил о разнице в этой общине, да и не только в этой, но и в других монастырях. Быть может, где-то это видно не так явно, как у Дионисия, и в большинстве наших монастырей. У нас это пока процесс. Вот монахи, они ходят в монашеских одеждах, они работают, послушания выполняют, стоят на службе молятся, то есть, мы видим процесс, монашескую жизнь. Но результат этого процесса мы видим очень редко. А там монах светел, у него глаза такие, что просто хочется к нему подойти и быть рядом. Человек стяжал благодать. И вот эта благодать, этот Дух Святой, в этом человеке находящийся, он и притягивает к нему. За счет сего, хочется к этому быть немножко причастным. Там ты, входя в монастырь, сталкиваешься с сёстрами, или с братьями в мужском монастыре, и ты видишь это во всех. Они все имеют любовь как к отцу своему духовному, друг к другу, так и к каждому приходящему. Та духовная школа, которую они имеют от своего старца, выполнение его духовных наставлений, которые он диктует, всё это и делает их такими, проводниками Божественной любви в наш мир.

Кстати, очень интересен один момент. В монастырях Дионисия, как в мужском, так и в женских, кроме самых пожилых людей, там все обязательно учатся. Все - и молодые, и послушники, и монахи – все обязательно, по благословению, учатся на Богословском факультете. Старец наш учит как: поскольку мы не Афон, мы не отгорожены от мира, на Афоне только мужчины, но паломники всё равно ездят, а здесь вообще середина Греции, к нам приходят, советуются, смотрят на нас, разговаривают с нами. И там это проще, не так, как у нас, когда батюшка идет, и это просто какая-то священная коробка - подойти страшно, спросить страшно. А там нет, там сестра или игуменья, которая ничем не отличается от сестры по внешности, кроме, я бы сказал, благородства облика, которую можно остановить, спросить. Это там естественная традиция, и церковная жизнь – составная часть их жизни. Не как у нас - есть наша жизнь, а есть Церковь - нет, Церковь она вот здесь, и люди в этом живут. И старец учит так: поскольку мир сейчас становится всё более прозорливым, и они приходят к нам, мы должны соответствовать уровню их знаний, мы должны уметь отвечать на их вопросы на том уровне, на котором эти вопросы задаются. Это его школа. Там некоторые кандидатские защищают, докторские защищают, есть и доктора среди духовных чад, и трижды кандидаты разных видов наук, в общем, интересная такая община.

Я рассказал вам о том, чем занимался полторы недели назад, и ещё раз прошу у вас молитвенной помощи, чтобы весь этот материал собрался в фильм, который можно кому-то принести и навести на какие-то правильные размышления.

Когда ты туда приезжаешь, ты выносишь какой-то духовный плод, который можно сформулировать одной фразой, одним выражением. За этот свой приезд туда и общение с духовной семьей Дионисия, я вынес одну фразу, один такой девиз, я её там несколько раз слышал, от нескольких людей, и потом сам Дионисий повторил эти слова: где начинается справедливость, кончается любовь. Где справедливость – там нет места любви. Задумайтесь над этой фразой. Когда я её первый раз там услышал, и вдумался, я понял, о чём это. Око за око – зуб за зуб – это справедливость. Справедливость – это когда мы хотим себе: “Я же люблю вот этого человека, я же ему всё отдаю, значит, я имею право на такое же его отношение к себе”. О чём мы молимся всё время, о чём тоскует дьявол: “Вот я же к нему со всей душой, почему он ко мне не так, а иногда даже вообще сосем иначе”. Как только этот помысел принят, даже если он не опустился, не стал чувством и не превратился в страсть, но как только принят помысел этот, и мы с ним согласились, любовь от нас отходит. Любви здесь места уже нет. Где справедливость – там нет места любви.

/ sobor.by/
(просмотров 9357)

Новости разделов:

Интервью

30 МАРТА 2024

24 МАРТА 2024

19 МАРТА 2024

14 МАРТА 2024

27 ДЕКАБРЯ 2023

22 ДЕКАБРЯ 2023

16 СЕНТЯБРЯ 2023

23 АВГУСТА 2023

10 АПРЕЛЯ 2023

6 АПРЕЛЯ 2023

27 МАРТА 2023