Добрый день, Марина Львовна!
Рада, что сумела Вас насмешить – этого и хотелось, а то наши разговоры ну уж очень серьезные. Жаль, что Вам не пришлось читать эти «манускрипты», Вы бы, пожалуй, возрадовались еще больше. Там примерно такие рецепты: «Черпай жменю меди, добавь немного серы, метай всё в горшок, поставь его в негорячую печь и держи там, пока не увидишь, что хватит…» и т.п. А в конце обязательно: - «Делай так – и будет хорошо.». Где-то записывала себе на память подобные рекомендации, может когда-нибудь созрею и попробую, чтобы наконец-то стало хорошо…
Посоветовали мне наши иконописцы одну мастерскую, где полностью готовят доски. Говорят уже опробовано, делается все исключительно добросовестно и технологически грамотно. Заказала у них залевкашенную доску аналойного размера. Посмотрим. Вообще-то мне нравилось, когда все этапы, начиная с самых первых действий и до завершения иконы – проходила сама. Первые свои маленькие и аналойные иконочки делала именно так, причем всё, вплоть до того, что сама врезала шпонки (!), выбирала резцами ковчег, зачищала наждачкой и т.п. Конечно, это выглядит несколько глупо, но почему-то каждое прикосновение к доске для меня являлось (да и является) каким-то очень важным действом, как бы частью самого Образа. Мне казалось, что от этого вложенного в обработку доски труда появляется особая теплота, внутренняя и внешняя цельность… Поэтому так долго все что могла - делала самостоятельно. Безусловно, это – огромные и, конечно же, неоправданные затраты времени и сил. Позже убедилась, что это мои чисто субъективные ощущения, абсолютно не заметные ни для кого. Да и все-таки надо переходить на иной уровень отношения к иконописанию: не замыкаться в себе, а относиться к этому процессу соборно, как к совместной молитве.
Относительно прориси. Я предпочитаю делать предварительный рисунок, т.е. ищу пропорции, линии складок, основные черты ликов на бумаге, чтобы не загрязнять и не размазывать левкас. Особенно если это многофигурные композиции, например праздники. Когда писала праздничный ряд для Петро-Павловского собора, пришлось менять формат икон – из традиционных вертикальных (брала за основу лучшие древние образцы, часто наполовину утраченные) в почти квадратные. Тут пришлось довольно много поработать. Или, когда сама разрабатываю иконографию – тоже без предварительного рисунка не обойдешься. Считаю, что пока не достигла такого мастерства (а может тут дело и в характере), чтобы сразу на левкасе все делать. Некоторые думают, что такой метод, которым пользуюсь я – зажимает, сковывает, ограничивает, не дает возможности что-то изменить в процессе работы. Но вот недавно поговорила с епархиальным духовником (он же духовник всех наших иконописцев), и он, глядя на мои иконы, сказал: «Это – тихая молитва. Вот так и продолжай, я и сам сейчас так стал писать. Бывает, что человек быстро и точно попадает, но это особый дар Божий, так бывает очень редко.» Это особенно удивительно и радостно было от него услышать, потому что раньше он всех призывал к обратному: писать надо быстро, решительно, а если что-то не получилось – смиряться, это, мол моя немощь… Я же всегда считала более важным – точность попадания, пускай это будет медленно и тихо, может быть пока немного зажато и скованно, но зато максимально выверено. Кому нужно в иконе видеть мою немощь? Это же Икона, а не набросок… Если человек не созрел еще для более раскованного писания (т.е. когда результат оставляет желать лучшего), то лучше уж постепенно нарабатывать мастерство, писать «не борзяся». Не говорю, что при медленном письме все удается, но хотя бы прилагаются максимальные усилия. Кстати, эту же мысль выразил посетивший нашу выставку архиепископ Берлинский и Германский Феофан, так же думает и мой духовник.
Когда рисунок сделан, перевожу его карандашом на кальку (с белого листа хорошо видно). Кальку ничем не промасливаю. Лучше использовать кальку «под карандаш». Потом переворачиваю, обвожу рисунок с обратной стороны мягким карандашом и потом шариковой ручкой передавливаю (не сильно) на левкас. Затем карандашом на левкасе окончательно все прорисовываю и потом аккуратно иголочкой делаю графью, причем левкас стараюсь не царапать, а продавливать, в этом случае карандашная линия становится почти такой же контрастной как тушь. Для рисования по левкасу использую твердый карандаш, чтобы не размазывалось, а так же пользуюсь полочкой – если икона лежит горизонтально. Если на мольберте – длинной палкой, на концах которой имеются кожаные наконечники, чтобы не скользила.
Когда требовалось сделать точную копию какой-нибудь репродукции, тоже импользовала ксерокопию чтобы сэкономить время.
А что собой представляет тонкотертый итальянский земляной пигмент? Это обычные пигменты которыми мы пользуемся? Как же он держится на левкасе в сухом виде?
Интересно, Вы сами наклеиваете золото? Расскажите об этом.